Каждый идёт в ад своей дорогой
Бывают ведь редкостные болваны,
Но такого уже никогда не встречу.
Снова врывается в мои планы,
В этот спокойный холодный вечер.
Посвист ветров едва различимый,
Тихую поступь его за дверью -
Я всё услышу, слегка молчаливый,
В игриво-веселый тон поверю.
А на поверку ведь, все неправда,
На лице только маска-улыбка шрамом,
"Ты скажешь мне, Гин? Нет? Ну и ладно."
Меня все равно не возьмешь обманом.
Он только простужено шмыгнет носом,
Натянет одно из своих обличий,
Он не понимает, уже под вопросом
Его привилегия лгать Владыке.
Он как ребенок - всё так наивен.
Не прикоснуться без грубой ласки.
В коже с молочного цвета отливом,
Вижу сюжет кропотливой сказки.
Прикосновения - нежно, остро,
Вышить огонь, как иглой на пяльцах.
Как никогда все легко и просто,
Белые линии рук и пальцев.
Голос и губы грубее и ловче -
Вот он уже под моим контролем,
В сильных руках ему, кажется, проще
Не закрывать болевых пробоин.
Тихая сытость прикосновений,
Мягкая, лживая тень покоя.
Так ненадолго, ведь этих мгновений
Мне очень мало бывает порою.
Бывают ведь редкостные болваны,
Но такого уже никогда не встречу.
Побудь в моих планах, Гин Ичимару,
В этот спокойный холодный вечер.
Но такого уже никогда не встречу.
Снова врывается в мои планы,
В этот спокойный холодный вечер.
Посвист ветров едва различимый,
Тихую поступь его за дверью -
Я всё услышу, слегка молчаливый,
В игриво-веселый тон поверю.
А на поверку ведь, все неправда,
На лице только маска-улыбка шрамом,
"Ты скажешь мне, Гин? Нет? Ну и ладно."
Меня все равно не возьмешь обманом.
Он только простужено шмыгнет носом,
Натянет одно из своих обличий,
Он не понимает, уже под вопросом
Его привилегия лгать Владыке.
Он как ребенок - всё так наивен.
Не прикоснуться без грубой ласки.
В коже с молочного цвета отливом,
Вижу сюжет кропотливой сказки.
Прикосновения - нежно, остро,
Вышить огонь, как иглой на пяльцах.
Как никогда все легко и просто,
Белые линии рук и пальцев.
Голос и губы грубее и ловче -
Вот он уже под моим контролем,
В сильных руках ему, кажется, проще
Не закрывать болевых пробоин.
Тихая сытость прикосновений,
Мягкая, лживая тень покоя.
Так ненадолго, ведь этих мгновений
Мне очень мало бывает порою.
Бывают ведь редкостные болваны,
Но такого уже никогда не встречу.
Побудь в моих планах, Гин Ичимару,
В этот спокойный холодный вечер.